Мама троих детей, психолог и бизнес-коуч Марина Мелия в книге «Наши бедные богатые дети»издательства «Альпина нон-фикшн» объясняет, как в современном мире изменились отношения детей и родителей. Если раньше дети добивались внимания родителей, то сейчас родители завоевывают любовь детей и свою вину стараются искупить подарками и деньгами.
Публикуем фрагмент главы про ДЕТОцентризм.
Папа-банкир вернулся из очередной продолжительной командировки. Четырнадцатилетняя дочь, окинув отца беглым взглядом и не увидев в его руках ярких пакетов с подарками, бросила еле слышное «Привет!», ушла в свою комнату и закрыла дверь. Через какое-то время она обратилась к отцу: «Ну что, может, поедем, купишь мне новые джинсы и кеды». В автомобиле девочка надела наушники, включила плеер и за всю дорогу не проронила ни слова. В магазине она молча выбирала обновки, а когда покупки были оплачены, вынула наконец наушники и поцеловала папу. Они встретились глазами, но ненадолго — лишь на пару секунд.
На обратном пути девочка снова «ушла в себя». И отец с грустью подумал, что вот уже несколько лет не чувствует от дочери ни тепла, ни любви, она обращает на него внимание, только когда он что-нибудь ей покупает: «Такое впечатление, что кроме денег ей от меня ничего не нужно…»
Многих моих клиентов беспокоит, что их подросшие сыновья и дочери ведут себя по отношению к ним холодно, высокомерно, эгоистично, держат «на дистанции» и при этом беззастенчиво их используют. Как чужие. Получается, мы детям — всё, а они нам — ничего?
Новая эпоха, новые отношения
В последние десятилетия во взаимоотношениях детей и родителей обозначилось несколько новых тенденций: кардинально меняется положение ребёнка в семье, смещаются акценты, позиции, традиционные семейные роли. Если раньше дети добивались внимания родителей, то теперь мы, взрослые, боремся за любовь детей, но порой времени, сил и желания общаться с ребёнком нам не хватает. Мы чувствуем свою вину и компенсируем недостаток внимания подарками, вещами, деньгами.
Детоцентризм
В наши дни вполне естественно планировать семью. Пары заранее решают, сколько заведут детей, чтобы иметь возможность окружить каждого из них любовью и заботой. Однако так было не всегда. Еще в XIX веке в бедных семьях ребёнок считался «лишним ртом», а в богатых домах родители занимались более интересными и важными делами, чем воспитание наследников, — служили, воевали, вели светскую жизнь, перепоручая детей нянькам, дядькам, гувернёрам. В центре семьи традиционно был её глава, а вокруг него — остальные домочадцы, каждый из которых занимал положенное ему место. Родительский авторитет не подвергался сомнению. Но времена меняются, и сегодня ребёнок переместился с семейной «периферии» в центр.
Когда мы делаем ребёнка центром семьи,
он волей-неволей смещает нас с нашей естественной, заложенной природой позиции, а значит, мы уже не можем выполнять свою главную функцию — воспитательную. Это проявляется во всём, даже в мелочах. Однажды в дорогом московском ресторане я наблюдала такую сцену. На обед пришла знакомая мне семья — папа, мама и две дочки. Мама уже села за стол, но вот прибежала одна девочка и согнала маму с её места. Потом подбежала другая и тоже захотела сесть на место мамы. Женщина беспрекословно подчинилась — снова встала и пересела. Я спросила её: «Вы заняли это место, как ребёнок может вас согнать? Сначала один, потом другой, и вы покорно им уступаете — почему?» Мама ответила: «Да что я из-за какой-то ерунды буду с ними ссориться? Начнут капризничать, весь обед испортят».
Маме не хочется конфликтовать, расстраивать дочек. Она боится их нытья, жалоб, агрессии, особенно на людях, боится, что её требования и ограничения они воспримут в штыки, что её отвергнут. А ей хочется чувствовать себя идеальной мамой, на которую дочки смотрят влюблёнными глазами, а окружающие восхищаются: «Как они вас любят!»
Эмоциональный голод
Мы живём в неспокойное время. Нас преследуют проблемы — финансовые, профессиональные, личные. Мы чувствуем себя вымотанными из-за высоких ежедневных нагрузок — эмоциональных и психологических. Масло в огонь подливает негативный информационный фон, СМИ непрерывно бомбят нас тревожными новостями. По-настоящему тёплые отношения, как семейные, так и дружеские, сегодня в большом дефиците. Всё это давит на психику, создаёт ощущение приближающейся катастрофы.
И мы начинаем искать точку опоры, эмоциональное прибежище, которого не касаются общественные «бури и шторма», и находим их… чаще всего в ребёнке. За счет любви к ребёнку и его любви к нам мы пытаемся восполнить дефицит эмоций, утолить свой эмоциональный голод. Поэтому вопрос «люблю — не люблю» встаёт во главу угла, ему придаётся огромное значение. Мы хватаемся за любовь как за спасительную соломинку и в результате становимся заложниками наших отношений с детьми. Мы не допускаем мысли, что можем потерять их любовь и расположение даже на время или что они будут любить нас недостаточно сильно: «Мне кажется, сын меня не любит. Он постоянно на меня обижается. Может, я и правда плохая мать?» И сразу встаёт вопрос: «Как сделать так, чтобы он меня больше любил?»
Боясь «нелюбви», мамы и папы начинают вести себя не по-родительски: пытаются удовлетворять все желания ребёнка, чтобы, не дай бог, не пискнул
А тут уже все средства хороши. В конце концов, всё выворачивается наизнанку: взрослый ведёт себя как ребёнок, который ищет любви и ставит объект любви выше себя, а ребёнок занимает позицию взрослого. Он уже не просто «наше солнышко», он «король-солнце» — его «сажают на трон» и наделяют властью, он становится правителем своего крошечного семейного королевства и получает исключительное право повелевать, диктовать, принимать решения.
С одной стороны, мы попадаем в зависимость от детей, от их чувств, от их отношения к нам. А с другой — делаем их ответственными за то, чтобы снять с нас эту безумную нагрузку, компенсировать отсутствие искренних отношений с друзьями, с близкими, с супругом. Наша любовь к детям не бескорыстна — мы требуем взаимности, постоянно ждём от них подтверждений любви. Получается, мы решаем собственные проблемы за счёт детей.
Отношения как бизнес
Многие бизнесмены выстраивают свои семейные отношения по принципу «ты — мне, я — тебе»: муж обеспечивает жене безбедную жизнь, высокий статус, исполнение любых желаний и капризов, совместные выходы в свет, а она ему даёт полную свободу, не требуя привязанности, нежных слов и прочих «сантиментов». Поэтому «никаких обид». Взрослые люди идут на это сознательно, заключают своеобразный психологический контракт, полагая, что любые отношения — это бизнес, где всё имеет цену, всё можно посчитать, перевести на доллары, евро, рубли и измерить каратами, «лошадиными силами», гектарами, этажами, моделями гаджетов, стоимостью мехов. А реальные ценности — любовь, теплота, дружба — не принимаются во внимание как не имеющие конкретного количественного выражения.
Ребёнку предлагают отношения по той же формуле: мы создаём тебе прекрасные условия, а за это ты нас любишь, слушаешься, делаешь, как мы говорим, принимаешь наши нормы и правила.
Постепенно ребёнок усваивает: тот, кто больше дарит, сильнее любит.
Папа пришёл домой без шоколадки, без игрушки — значит «сегодня он меня не любит»
Если одна бабушка подарила пять игрушек, а другая всего три — это потому, что мамина мама любит меня больше, чем папина.
Взрослые, по сути, покупают любовь ребёнка.
Типичный случай — дети из разведённых семей, чьё расположение старается завоевать каждый из родителей. Нередко это превращается в настоящее состязание. Все пожелания ребёнка моментально исполняются из страха, что бывший партнёр может «набрать больше очков». Главный тезис — «Я хочу, чтобы ребёнок любил меня больше, чем бывшую жену (мужа) …» — заставляет родителей заваливать детей подарками и всё разрешать. Оказавшись между двух огней, дети быстро учатся извлекать из этого положения выгоду, настраивая стороны друг против друга. Если один из родителей ведёт себя последовательно и в чём-то отказывает, ребёнок обращается к другому, и тот начинает его изо всех сил баловать, чтобы «обойти соперника».
Папа, который встречается с сыном раз в неделю, всячески потворствует его капризам, выполняет любые его желания и, несомненно, будет им любим. Мальчик смотрит на доброго папу с любовью, и папа счастлив. Но идёт ли это на пользу ребёнку? Он воспринимает родителей как объекты манипуляции. И в результате не чувствует себя защищённым, ведь даже самый маленький ребёнок интуитивно чувствует, что тот, кем манипулируют, защитить не может, а это одна из главных родительских функций.
Чем сильнее угрызения совести, тем активнее мы «откупаемся» от детей.
С годами неисполненный родительский долг накапливается, растёт, соответственно увеличивается и компенсация: сначала это были игрушки, затем дорогие кроссовки и, наконец, драгоценности, крутые автомобили, вечеринки на миллион.
Бывает, что к компенсаторным стратегиям прибегают бабушки и дедушки. Мало того, что они бьются между собой — клан на клан, так они ещё устраивают конкуренцию с родителями: хотят показать, что любят внуков больше, чем папы и мамы, и что внуки их тоже больше любят. Взрослые демонстрируют свои возможности, причём ставки растут от раза к разу.
Когда отношения выстраиваются только вокруг товара и денег, отпадает необходимость в ежедневном общении. У взрослых и детей нет тем для разговоров, им не приходит в голову вместе погулять, почитать, поиграть. В лучшем случае мы устраиваем какое-то совместное мероприятие — посещение ресторана, театра, кино, наконец, шопинг. Но и здесь непосредственного общения не происходит, наше внимание направлено не друг на друга, а на спектакль, фильм, блюдо, очередную вещь.
Ребёнок быстро привыкает к тому, что подарки и покупки — единственное средство выражения родительской любви, и начинает требовать всё больше и больше. Отказывать сложно и неприятно — будь то малыш, устраивающий в магазине истерику из-за игрушки, или дочь-школьница, требующая купить самые крутые джинсы. Зачем заставлять ребёнка расстраиваться, страдать из-за такой ерунды? Ещё подумает, что мы его не любим.